В мае кыргызстанцы столкнулись с дефицитом питьевой и поливной воды. Ситуацию осложнила жаркая погода. Жители Бишкека и пригородных сел справляются с проблемой по-разному: доставляют воду в цистернах и на авто. Фермеры, в свою очередь, часто перекрывают ее, каждый в свою пользу. С их слов, между ними вскоре могут возникнуть конфликтные ситуации.
- Кыргызстан - страна, богатая водными ресурсами, как утверждалось все эти годы, - столкнулся с дефицитом воды. Как исправить ситуацию, сделать так, чтобы это не происходило каждый год?
- Для решения проблем с поливной водой мы уже давно говорим об этом… Первое - привести в соответствие наши ирригационные каналы. Их облицевать. Мы должны уменьшить потери воды, увеличить скорость подаваемой воды
Второе - строить водохранилища. Обязательно мы должны строить небольшие сооружения - бассейны декадного регулирования. Вот, допустим, одному населенному пункту не хватает в год 20 млн. Если у нас есть источник этой воды, то хотя бы на 10-15 млн построить. Тогда дефицита не будет.
Третье - нам надо провести работу по цифровизации. Вести учет воды: сколько мы берем из источников и сколько подаем фермерам. То есть устанавливать датчики водоучета, вести спутниковое зондирование. Проводить мониторинг и, самое главное, управлять ресурсами. То есть мы хотим автоматизировать систему - это не одного года работа, мы начали уже. Диспетчерская должна управлять.
- Для этого нужна цифровизация?
- То есть ни один фермер не должен прийти и открыть или закрыть воду просто так. У нас же идет самовольный захват воды, соответственно, механизм распределения начинает рушиться. Мы хотим это взять под контроль, и тогда, я думаю, мы правильно будем управлять ресурсами.
Тут же еще надо сказать - когда воды мало, появляется спрос, а когда он появляется, предложение появляется. Как у нас делают? Своим родственникам и друзьям дают больше воды, а другим не хватает! Мы такой человеческий фактор должны устранить.
Там же цифровизация нужна, мы сейчас переходить на безналичный расчет. То есть никто не будет давать деньги в руки. Все через банкоматы.
- Сколько на это уйдет времени?
- Вот смотрите - чтобы отремонтировать все внутрихозяйственные каналы, нам нужно $600 млн. Если мы завтра найдем $600 млн, процесс реконструкции и реабилитации займет более 7-8 лет.
Это в основном работа по привлечению средств. Строительство-то и реабилитация будут проведены в кратчайшие сроки. Самый долгий процесс - это привлечение инвестиций, подписание и ратификация соглашений. На это уходит более трех лет, а на строительство и реабилитацию - два или три года. Вот представьте, если мы сразу привлечем $600 млн, нам понадобится 7 или 8 лет. А если мы их сразу не привлечем? Это сколько лет нам надо?
Но этот процесс уже пошел. Из бюджета выделили 1 млрд сомов - это очень хорошие средства. Нам этого не то чтобы достаточно, но хватает, чтобы содержать, очень много работ можно провести. И потом - мы же экономим средства, делаем это своими силами, не привлекая подрядные организации. Мы своими силами, своей техникой просто материал берем и делаем. И платим еще своим сотрудникам дополнительные деньги.
- А что вы сегодня делаете для решения проблем с водой? Как сократить потери?
- Мы уже увидели результат работы, проделанной в прошлом году. Потери по всем системам уменьшились у нас на 10%, а водоподача населению увеличилась на 20%. Мы намерены в этом году провести такую же работу.
Хотим сократить потери воды и увеличить водоподачу еще на 20%. Это огромные объемы. На 10% если увеличить - это более 500 млн кубов. А если мы обеспечим водоподачу, то это тоже около 700 млн кубов. То есть наши фермеры получат необходимую воду. Вот заметьте, что 2021 год был очень сложным, вы сами видели, мы показывали все наши объекты, реки. В этом году, по сравнению с 2021-м, в два раза меньше воды и в четыре раза ниже нормы.
Но в этом году мы вышли из сложной ситуации, потому что подготовили сети, вегетационные системы, почистили наши каналы, насосные станции привели в соответствующее состояние. 56 агрегатов мы поменяли - это очень много, мы за последние 30 лет только 66 агрегатов поменяли. Только в прошлом году 56 поменяли, в этом еще 60 поменяем. То есть проблем с насосными станциями в принципе у нас нет. Но дефицит у нас до сих пор остается. Сказать, что мы все решили, нельзя.
- Как обстоят дела с поливной водой спустя полмесяца?
- После 9 июня водность в Чуйской области увеличилась, она уже выше нормы. В Таласской области тоже была ситуация тяжелая, но там за неделю тоже ситуация исправилась. В реке Талас у нас водность в пределах нормы, мы даже уже хотим потихоньку наполнять наше Кировское водохранилище. То есть ситуация в этом году до 8 и 9 июня была очень тяжелой. Но наши ребята постарались, на местах были, по очереди воду подавали. Сейчас, конечно, ситуация уже легче.Если до 8 и 9 июня в Чуйской области вся нагрузка лежала на Орто-Токойском водохранилище, то есть в основном воду подавали из Большого Чуйского канала, в горных источниках воды было мало, то сейчас у нас в реках водность увеличилась.
Мы уменьшили нагрузку на Орто-Токойское водохранилище и в основном воду подаем из рек. Вот река Чон-Кемин, например, долгие годы больше 40 кубов не давала. Вот уже неделю как мы больше воды подаем из нее и из Орто-Токойского водохранилища попуски уменьшили. То есть ситуация на сегодняшний день не очень плохая.
- Сегодня мы предоставляем Казахстану воду по соглашениям, говорится об обмене. Можете подробнее рассказать об этом?
- Смотрите, по всем соглашениям, не только по реке Чу, по каждой реке у нас были подписаны протоколы. Тот договор, что я указал… но и в 1983-м тоже были договоры разные подписаны.
Мы все эти протоколы со дня обретения независимости признали. То есть признали и другие республики. И мы сказали, что их признали.
Теперь по этим договорам: любая река, которая имеет начало не только у нас, но и во всем мире, - это инструмент один. Вода должна быть не только для стран верховья, но и для стран низовья. Поэтому мы это признаем, вододеление это будет всегда.
По реке Чу у нас есть определенный объем (42%), который мы обязаны подать Казахстану. Есть определенные вещи, которые мы должны получить взамен. Мы это все соблюдаем, как и другие страны. Теперь по поводу содержания наших водохозяйственных объектов. Казахстан ежегодно проводит работы на 179 млн тенге (около $400 тыс.), Узбекистан перечисляет более 35 млн сомов ($400 тыс.) в бюджет КР на ремонтные работы, на те объекты, которые у нас есть в межгосударственном вододелении на территории Кыргызстана. Этих средств хватает только на то, чтобы их содержать.
Мы сейчас, в последние два года и с Узбекистаном, и с Казахстаном, ведем переговоры о том, чтобы обращаться совместно в международные институты, чтобы не было нагрузки на наш бюджет, чтобы мы совместно обратились и смогли не только содержать, но и отремонтировать эти объекты.
- А есть примеры такой работы?
- Один из примеров - это Касансайское водохранилище. Узбекская сторона обратилась во Всемирный банк, и сейчас там их заявку рассматривают.
Мы подаем тоже к ним обращение. Мы вместе хотим Касансайское водохранилище полностью отремонтировать, вплоть до инфрастурктуры. На это потребует до $5 млн. Узбекистан уже обратился.
То есть мы вместе хотим не спорить, чья вода, а просто отремонтировать и совместно получать воду и пользоваться ею.
Также с Казахстаном ведем переговоры, чтобы вместе по этому вопросу обратиться. Не только чтобы из бюджета деньги выделялись, но и привлекать инвестиционные средства.
- Ведется ли работа, чтобы Казахстан и Узбекистан выделяли больше средств на обслуживание наших рек в рамках соглашений?
- Мы Казахстану говорим, как и Узбекистану, что ежегодно финансирование должно увеличиваться. То есть это не только нам надо, но и странам низовья. В этом направлении мы будем работать сейчас, будем больше средств привлекать на наши объекты.
- А воду сливали в Казахстан?
- Никогда и никто воду никому не продает. Вода - это не товар. Мы ее не продаем на сегодняшний день, мы ее просто подаем по графику, который подписываем. Никогда кыргызская сторона себя не ущемляла и не будет ущемлять. Как мы можем себя ущемить, если мы находимся вверху? Если бы мы были внизу, можно было сказать, что нас кто-то ущемляет. Никто нас не ущемляет, мы получаем столько, сколько нам нужно. И будем получать, сколько нам нужно.
Вот эти все разговоры… Всегда можно сказать, что каждый что-нибудь продает, но это бред - говорить о том, что кто-то что-то продает.
Единственное, что бывает - в вегетационный период мы не можем дать воду соседям, но мы сами недополучаем. Вот в 2021-м мы не то что себе - мы им не могли довести. На сегодняшний день ситуация исправилась. Ежегодно будем ремонтировать, доводить воду, но, кроме этого, мы, конечно, будем строить водохранилища небольшие, чтобы мы смогли полноценно подготовиться. Потому что у нас из водохранилищ мы подаем только на 25% воды для орошения, хотя нам надо обеспечить хотя бы половину.
- Фермеры задаются вопросом: почему БЧК полный, а у них нет воды? Как вы это прокомментируете? Может, вы, правда, сливаете воду в Казахстан из него, как говорят?
- Что касается БЧК - он берет начало в Кеминском районе. В 2021 году, когда воды было мало, фермеры подходили и спрашивали: вот, смотрите, вода уже у краев, почему нам не даете? Да, у нас порядка если 50 кубов идет, то до 30% теряется. Просто уходит на фильтрацию. Если 50 кубов мы подаем, то порядка 35-40 идут только на водоподачу. А представьте, если у нас подвешено почти 90 тыс. гектаров земли? Для 90 тыс. гектаров надо 90 кубов воды хотя бы, а у нас в канале чистая водоподача 35-50 кубов.
Как мы можем всех одинаково и одновременно обеспечить? Конечно, начнутся все эти разговоры. Подвешенные земли, они же одновременно еще просят воду. Все же в основном 90% - это технические культуры, которые требуют воду одновременно. И причем требуют больше воды, чем зерновые. Особенно у нас концевая часть - это город Бишкек. А тут все - это клубника. А ее поливают, извините, два раза в неделю. Как мы можем два раза в неделю подавать? Это сложно, но мы подаем.
И также по Западному БЧК, то же самое. Также по всей республике. Если дефицит есть, то как мы будем распределять? Нам, допустим, для Кыргызстана, чтобы хорошо развиваться, надо, не знаю, $40 млрд, но у нас же их нет, и мы распределяем бюджет так, чтобы всем хватило. То же самое с водой - мы ее распределяем так, чтобы всем хватило.
