Центральная Азия быстро исчерпывает свои пресноводные ресурсы, и в первую очередь по причине нерационального использования воды в сельском хозяйстве.
Согласно исследованию Российской академии наук «свыше 90% производимой в регионе сельхозпродукции обеспечивает орошаемое земледелие.
Этот сектор составляет до 38% ВВП стран ЦА». Ежегодные потери сельскохозяйственной отрасли Кыргызстана оцениваются в $70 млн. В Казахстане упущенный доход от эрозии составляет $779 млн в год, а ущерб от деградации пастбищ, по предварительным расчетам, превысил $963 млн в год. В Узбекистане в текущем году посевы риса сократились до 20 тыс. га.
Но, что плакать об упущенной выгоде, когда с каждым годом все острее стоит вопрос о выживаемости всего региона?
Если Кыргызстан за счет своих водных ресурсов выглядит пока достаточно уверенно, то в Узбекистане складывается критическая ситуация.
Президент Шавкат Мирзиёев объявил о переходе в следующем году на чрезвычайный режим по экономии воды.
Только 20% водных ресурсов формируются в Узбекистане, остальные — на территории соседних стран, которые ее пьют и используют для полива.
Ситуация усугубляется сложностями в управлении трансграничными источниками, а также их сокращением, вызванным климатическими изменениями.
Страны Евразийского экономического союза сегодня разрабатывают программы по взаимовыгодному бережному использованию водных ресурсов, однако к Узбекистану ни союз, ни вода отношения не имеют, так как республика пока не состоит в организации.
В 2020 году на вопрос о вступлении в ЕАЭС президент Узбекистана ответил: «Мы не вступаем в союз в качестве члена организации. Мы должны прояснить для себя, что нам подходит, что нет».
Тем временем в результате потерь воды экономика Узбекистана теряет $5 млрд в год. Как Узбекистан планирует справиться с засухой без поддержки соседей – загадка. Впрочем, этот вопрос находится уже в области политики, а не природопользования.
